«Все мы долгое время думали, что Россия — это ресурсная страна, а западные государства — это развитые технологии, что вместе мы можем создавать достойный продукт. И именно так всё и было на протяжении многих лет.
В итоге порядка 80–90% работающего в добывающей промышленности оборудования — это импортные машины и механизмы. В целом это была рабочая эффективная схема: те предприятия, которые добывали ресурсы, делали своё дело, а те, что производили оборудование, — своё», — объясняет г-н Никитин.
«В 1990-х российские машиностроители оказались в тяжёлом положении. Норма прибыли с 20–23% упала до 2–3%, при этом советские заводы, как правило, представляли собой огромные промплощадки, которые в нашем холодном климате требовали существенных затрат на содержание, при этом производительность труда на этих заводах была низкой.
На это наложились проблемы в российской экономике, высокие кредитные ставки. Всё это не способствовало развитию машиностроения в нашей стране.
При этом норма прибыли в добывающих отраслях была и остаётся высокой — от 50 до 100%. А машиностроитель в последние годы был счастлив, если получал 8% на оборудовании и 11% на запчастях.
Сегодня условия также не располагают к обширной модернизации. Взгляните хотя бы на текущую ключевую ставку. Да, есть лизинговые программы, но там ставка может быть ещё и выше», — комментирует Анатолий Никитин.
«Импортозамещение — это задача, которая появилась не сегодня, и, понимая важность этого процесса, мы запустили программу ещё 9 лет назад. Российская промышленность в части горного машиностроения всегда была на высоте, и только 15–17 лет назад мы все стали использовать импортное оборудование, а до этого вся российская угольная промышленность работала на советском. Поэтому задача не новая, мы восстанавливаем свои позиции, и все предпосылки для этого у нас есть», — высказался г-н Скуров.
«Свои разработки мы воплотили в серии «БАРС». На нашем станке вы можете видеть изображение этого животного, но «БАРС» — это не только зверь, но и буровой автоматизированный российский станок.
В отличие от станков Sandvik, он содержит в себе систему автоматизированного управления. Мы мониторим все процессы, параметры, индикацию нагрузок, а самое главное, [наша техника даёт] возможность вывода этих параметров дистанционно по каналам связи диспетчеру», — рассказал Анатолий Скуров.
«Сегодня завод изготавливает уже 12-й станок, мы эксплуатируем 9 единиц. За полтора года мы внесли определённые улучшения в конструкцию машин, и я бы сказал, что сегодня станки не уступают по своей производительности ни Epiroc (бывший Atlas Copco), ни Sandvik.
И перед нами стоит задача сделать этот станок лучше: повысить производительность и получить лучшие экономические показатели по сравнению с иностранной техникой», — сказал учредитель ООО «Современные Горные Технологии» Равиль Даутов.
«Конечно же, отрасль столкнулась со множеством сложностей, перед предприятиями стоит задача переоборудования промплощадок, кому-то придётся скорректировать свои производственные планы.
Но при этом современные заказчики открыты к продукции отечественных поставщиков, и это позитивный момент. Раньше добытчики стремились заложить в проект как можно больше иностранного оборудования, желая скорее окупить инвестиции или быстрее запустить объект.
Сейчас же реальность такова, что те проекты, где заложено иностранное оборудование, встали на стоп, и компании ищут поставщиков из России», — рассуждает первый заместитель исполнительного директора НП «Горнопромышленники России» Сергей Кононенко.
«Все порты принадлежат англичанам, мы вынуждены везти по суше через Казахстан, страны Азии. За счёт новых логистических цепочек растёт стоимость, и в итоге та же микросхема обходится нам в 8 раз дороже, чем год назад», — комментирует Сергей Кононенко.
«Спрос на российский уголь в последние десятилетия только растёт, несмотря на ESG-тренд, «зелёную» повестку. И самым крупным поставщиком угля среди регионов России остаётся Кемеровская область: из 460 млн тонн, добытых в России в прошлом году, 260 млн тонн пришлось на Кузбасс.
При этом сейчас происходит перераспределение экспорта угля. Если прежде 65% уходило на Запад, в страны Европы, то сегодня порядка 60% объёмов уже приходится на Азию: растёт спрос на уголь в Индии и в Китае», — комментирует Анатолий Никитин.
«Спад объёмов продаж имеет место, но, я думаю, мы всё наверстаем. Во-первых, развивается сеть железных дорог, а «Трансмашхолдинг», один из крупнейших в стране производителей вагонов, осваивает производство вагонов большей грузоподъёмности.
При этом в текущих условиях мы можем нарастить собственное потребление и развивать ту же углехимию, о которой сегодня столько говорят. Учитывая, что сегодня мы не обязаны соблюдать ESG-повестку в том виде, в котором нам спускают её с Запада, мы можем работать над созданием экологически чистых продуктов из угля», — отмечает Анатолий Никитин.
«Безусловно, логистика сегодня — это наша слабое место. Речь идёт, во-первых, о транспортных путях, по которым к нам приходят товары из других стран. Доставка очень сильно подорожала, что влечёт за собой рост себестоимости оборудования. С другой стороны, перегружены экспортные транспортные пути, что также отражается на цене поставляемого продукта и рентабельности бизнеса.
Но мы вовсе не говорим о неразрешимых проблемах. Работа ведётся, просто нужно время. Нельзя моментально прыгнуть на десяток ступеней вверх, нужно подниматься последовательно, что мы сейчас и делаем», — подчеркивает Сергей Кононенко.