Опрос недели: А вы верите в ренессанс инженерного образования в России?
На днях было объявлено о создании при российских вузах 30 передовых инженерных школ (ПИШ), четыре из которых будут расположены в Татарстане, на это станут выделяться миллиарды бюджетных средств. Какие шаги необходимо предпринять для возрождения нашего инженерного образования? «БИЗНЕС Online» отвечают Валентин Катасонов, Дмитрий Потапенко, Алексей Лопатин, Валерий Побежимов и др.
Валерий Побежимов,
главный конструктор АО «Эникс»
Инженерное образование ниже некуда и, конечно же, в возрождении нуждается. Не думаю, что только передовые школы смогут улучшить ситуацию, потому что сейчас люди даже с высшим образованием не знают, что такое число пи, знают, какие кнопки в приложении нажимать, но для чего, не понимают. Технологии легко придумываются, если знать принципы. А последние познаются, только когда есть система образования.
Алексей Лопатин
завкафедрой реактивных двигателей и энергетических установок КНИТУ-КАИ, экс-ректор ТИСБИ
— У нас по большому счету ничего и не умирало в инженерном образовании. По основным направлениям школы есть, просто, может быть, они мало поддерживались в плане финансов и материально-технической базы. И я не уверен, что те суммы, которые выделяются, способны серьезно решить ситуацию. Потому что эти деньги позволят решить только сиюминутные проблемы с материально-технической базой университетов. Но главное не стены и оборудование, а кадры. Их придется растить или усиливать в тех школах, которые уже есть. Соответственно, для этого нужны серьезные затраты. Необходимо создавать инфраструктуру привлечения молодежи в инженерное образование, прежде всего на уровне школ. Это игра вдолгую, на 20–30 лет вперед минимум. В рамках 2030 года можем говорить только о тех людях, которые сейчас оканчивают университет и пойдут в аспирантуру. Из поступивших процентов 30 в лучшем случае защитят кандидатскую, из них процентов 30 останутся в университете, то есть только каждый 9-й. Если мы это прогнозируем в течение 8 лет, то надо увеличивать количество поступающих в аспирантуру.
Для этого нужны не зарплаты профессорам и доцентам, а задачи. Наука развивается в том случае, если есть реальный запрос промышленности, производства либо каких-то венчурных инвестфондов, которые вкладываются в передовые прикладные разработки. Это формирует зарплатный фонд будущих исследователей, нынешних профессоров и руководителей. Дальше нужно увеличивать эффективность работы аспирантуры, чтобы защищались не 25–28, а 30–40 процентов. Зависит это от мотивации поступающих, значит, надо брать лучших. И очень хочется, чтобы те задачи, которые ставятся, были выполнены. Часто бывает так, что пишем стратегии развития чего-либо, а потом в процессе оказывается, что они не выполняются и остаются просто бумажным документом. Повторюсь, университет — это не корпуса и здания, чтобы не получилось, как в анекдоте периода развития колхозов в Советском Союзе: «Телеграмма в Москву: „Колхозы созданы — присылайте колхозников“».
Валентин Катасонов,
экономист
— Для того чтобы говорить о каких-то позитивных результатах подобного рода мер, необходимо все-таки поставить диагноз — в каком состоянии находится страна. К сожалению, страна утратила национальный суверенитет, поэтому всякого рода инициативы по созданию инженерных школ и подобных учебных заведений приведут к тому, что кадры, которые будут выходить из этих школ, уйдут за границу. Это не решение вопроса. Мы не видим стратегии, национальной идеологии, признаков того, что восстанавливается национальный суверенитет. Поэтому говорить об отдельно взятых мерах невозможно и даже можно более чем уверенно сказать, что бенефициарами всего этого станут, скорее всего, страны коллективного Запада. Возьмите тех же айтишников, которые умчались туда после начала санкционной войны, посмотрите на статистку утечки мозгов за пределы страны. Все эти инициативы — инициативы по распилу денег и подготовки чего-то такого, что нужно Западу, а не нам. Потому это все имитация бурной деятельности.
Понимаете, Россия — дойная корова. Обычно обсуждают вопрос, что из страны вывозят нефть, природный газ, железную руду, но вывозят и мозги. Что толку говорить о том, что здесь действуют какие-то университеты, если они работают не на РФ? А задача тех вузов, которые штампуют низкопробную продукцию, заключается не в том, чтобы создать инженерную школу, это просто конвейер по перезагрузке сознания людей. Это формирование идеологии либерализма. У нас говорят, что нет официальной идеологии, а я как преподаватель вуза могу сказать, что через все учебники и программы идет формирование идеологии либерализма. А это не наша идеология, она чужая. В советское время была идеология, базирующаяся на том, что строим коммунизм. Можно сказать, что она оказалось утопией, но тем не менее она сплачивала людей. Понятно, она не могла существовать вечно, но без национальной идеологии мы не сможем создать суверенитет. Для начала мы должны осознать, что живем по западной идеологии и отказаться от нее.
Рашит Низамов,
ректор Казанского государственного архитектурно-строительного университета (КГАСУ)
— Во-первых, никуда не пропадало инженерное образование. В строительном университете нашем, например, да и в других вузах, я считаю, его сохранили. Мы по нашей тематике едем за границу, смотрим: никто дальше, чем мы, не ушел. Я думаю, в других вузах могут сказать то же самое. Тем не менее, естественно, надо усиливаться, это общая тема, и создание школ поможет… Я уверен, что это будет способствовать развитию, потому что хочешь не хочешь, а придется усиливать работу, там есть четкие параметры, цифры — согласно им, нужно отчитываться. Думаю, что появятся новые приборы, лаборатории, молодым ученым будет интереснее работать. Я считаю, что это очень хорошая идея, которая найдет свою реализацию. Вопрос в том, что хорошее финансирование есть, в то же время существует спрос, и в совокупности это даст хороший эффект, я надеюсь.
Дмитрий Потапенко,
предприниматель, радиоведущий
— Вузы разве не являются передовой инженерной школой, по своей логике? Скорее всего, будет около кафедры какая-то требуха, если технически это возможно. Но не очень понятно — опять-таки для такого и существовали институты. Подобное теоретически можно представить, но все равно это надо втаскивать внутрь вуза по причине того, что вуз обладает материально-технической базой и преподавательским составом.
Мир технологий космополитичен. Например, создание двигателей без международной кооперации с якобы недружественными странами технологически невозможно. Оно не было возможно и при советской власти: те, кто получал I и II формы секретности, такие люди, как я, в первую очередь получали доступ к иностранным журналам. Если посмотреть всю ретроспективу последних более 100 лет существования советской инженерной школы, то она возникала и существовала исключительно в рамках кооперации, хоть и скрытой, с иностранцами. Собственно говоря, все наши великие заводы построены американцами, в том же Магнитогорске. Я уже не говорю о машиностроительной промышленности — ГАЗ построен «Фордом».
Осталось понять, откуда у вузов появятся преподаватели, которые знают современную инженерную школу. Для этого нужна глубочайшая интеграция и кооперация, потому что, не имея ни станков, ни сырья, ни материалов, вы не сможете ничего разработать. Если у вас есть палка-копалка — вы сможете копать, а если нужен мотор Bentley Bentayga, то нужен мотор Bentley Bentayga. А мы, с точки зрения тех же моторов, базируемся на том, что осталось от двигателей, которые были завезены с Fiat. Преподаватели пройдут курс повышения квалификации, но получение инженеров исключено как класс. Потому что все, что касается технологий, — это черпание из океана и выпускание готового продукта в океан. Технология космополитична, она почти никогда не имеет национальных черт. В курсы по переподготовке верю, в выделение бюджета в регионы тоже, но в то, что получим, условно говоря, двигатель лучше, чем есть у нас на базе, — нет. Для этого должен быть станочный парк, а откуда он возьмется? Мы маленький рынок. Мы можем быть эффективны только в том случае, если будем встроены в мировую экономику. До 1913 года при советской власти мы были аграрной страной, и великий гений Сталина зиждился на том, что в 1932-м сюда было привезено более 90 американских заводов.
Вадим Хоменко,
вице-президент АН РТ
— Не то что верю, необходимость нас заставляет это делать. Она в чем заключается? Ситуация на промышленных предприятиях: мы сразу почувствовали, как только нам отрезали поставки комплектующих, технологии, оборудования. На КАМАЗе стоит все оборудование импортное, они вроде бы сейчас переходят на свои технологии, но оборудование импортное. Кто этим делом должен заниматься? Инженеры! Поэтому задача стоит расширять спектр своих технологий, комплектующих изделий и производства оборудования. Станкостроение у нас вообще сошло на нет, понимаете. Я не скажу, что должны полностью заменить все, такого в мире нет, специализация должна быть, но очень многое из того, что можем и должны делать, мы упустили. Поэтому сейчас придется наверстывать, хотя бы в части критических технологий закрепиться.
Искандэр Сайфуллин,
архитектор, один из авторов проекта мечети Кул-Шариф
— В Казани была высшая инженерная школа в помещении сегодняшнего аграрного университета, я видел фотографию одного выпуска, но это просто люди были! Они имели честь становиться при испытаниях построенного ими моста под этот самый мост и точно знали, что они своей сутью, природой, физиологией, ментальностью, сакральностью отвечают за тот труд, который совершили. Если речь о возрождении такой высокой профессиональной чести, то, конечно, да. Надо, чтобы какие-то квалифицированные ответы были очень адекватным образом оценены или, скажем, приняты всем сообществом. Сегодня Героев России дают за ратные подвиги, надо, чтобы за профессиональные подвиги тоже давали. Чтобы эти люди ценились и, соответственно, то, что они сделают, было переведено в ранг национального достояния. Вот с такой тональностью.
Артур Абдульзянов,
основатель производственного объединения «Зарница»
— Возрождение инженерного образования — это звучит не совсем корректно, потому что оно уже существует. Да, я не скажу, что высокие темпы и какие-то есть достижения серьезные. Тем не менее площадка для низкого старта и движения вперед, безусловно, существует. Я думаю, что это не возрождение, а придание импульса в создании профессиональных, высокоинтеллектуальных, с технологичным оборудованием производств. Нужна поддержка на всех фронтах с точки зрения движения вперед. И тогда интеллектуальный потенциал начнет раскрываться.
Источник: https://www.business-gazeta.ru