2025-01-17 10:11
Математик прекрасного пола
15 января 1850 года родилась Софья Ковалевская — выдающийся математик, первая в истории женщина профессор университета
Уже во взрослом возрасте Софья писала, что считает свои способности к наукам наследственными. «Я получила в наследство страсть к науке от предка, венгерского короля Матвея Корвина; любовь к математике, музыке, поэзии — от деда по матери, астронома Шуберта; личную свободу от Польши; от цыганки прабабки — любовь к бродяжничеству и неумение подчиняться принятым обычаям; остальное — от России».
Софья Ковалевская родилась в Москве 15 января 1850 года в семье генерал-лейтенанта Василия Василевича Корвина-Круковского и Елизаветы Федоровны Шуберт. Домашний учитель Ковалевской, вспоминал, что три-четыре года успешных занятий прошли без всяких выдающихся эпизодов, но когда дошли до геометрии, то на одном из занятий его ученица, к удивлению учителя, самостоятельно пришла к доказательству одной из сложных теорем совсем не тем путем, что предложил на занятиях учитель. Это произвело большое впечатление на отца Софьи, который благословил ее на дальнейшие занятия математикой.
Когда семья переезжала жить в деревню, все комнаты решили оклеить новыми обоями. Но так как комнат было много, то на одну из детских комнат обоев не хватило, и на оклейку этой комнаты пошли листы литографированных лекций Остроградского о дифференциальном и интегральном исчислении, приобретенные отцом в молодости.
«Листы эти, испещренные странными, непонятными формулами, скоро обратили на себя мое внимание, — вспоминала Соня. — Я помню, как я в детстве проводила целые часы перед этой таинственной стеной, пытаясь разобрать хоть отдельные фразы и найти тот порядок, в котором листы должны были следовать друг за другом. От долгого, ежедневного созерцания внешний вид многих из формул так и врезался в моей памяти, да и самый текст оставил по себе глубокий след в мозгу, хотя в самый момент прочтения он и остался для меня непонятным».
«Фиктивный» брак
Семью Корвин-Круковских посещал профессор физики Морской академии Николай Никанорович Тыртов, который написал учебник физики, пользовавшийся в то время известностью. Автор подарил экземпляр своего учебника Василию Васильевичу. Каково же было его удивление, когда Соня, которой было в то время лет четырнадцать, заинтересовалась этим учебником и самостоятельно начала читать его.
Еще более Тыртов был изумлен, когда при новом посещении Круковских убедился в том, что Соня воссоздала простейшие теоремы тригонометрии. Он горячо расхвалил ее отцу, назвав девочку «новым Паскалем», и советовал генералу дать дочери возможность заниматься высшей математикой.
Софья Ковалевская родилась в Москве 15 января 1850 года в семье генерал-лейтенанта Василия Василевича Корвина-Круковского и Елизаветы Федоровны Шуберт. Домашний учитель Ковалевской, вспоминал, что три-четыре года успешных занятий прошли без всяких выдающихся эпизодов, но когда дошли до геометрии, то на одном из занятий его ученица, к удивлению учителя, самостоятельно пришла к доказательству одной из сложных теорем совсем не тем путем, что предложил на занятиях учитель. Это произвело большое впечатление на отца Софьи, который благословил ее на дальнейшие занятия математикой.
Когда семья переезжала жить в деревню, все комнаты решили оклеить новыми обоями. Но так как комнат было много, то на одну из детских комнат обоев не хватило, и на оклейку этой комнаты пошли листы литографированных лекций Остроградского о дифференциальном и интегральном исчислении, приобретенные отцом в молодости.
«Листы эти, испещренные странными, непонятными формулами, скоро обратили на себя мое внимание, — вспоминала Соня. — Я помню, как я в детстве проводила целые часы перед этой таинственной стеной, пытаясь разобрать хоть отдельные фразы и найти тот порядок, в котором листы должны были следовать друг за другом. От долгого, ежедневного созерцания внешний вид многих из формул так и врезался в моей памяти, да и самый текст оставил по себе глубокий след в мозгу, хотя в самый момент прочтения он и остался для меня непонятным».
«Фиктивный» брак
Семью Корвин-Круковских посещал профессор физики Морской академии Николай Никанорович Тыртов, который написал учебник физики, пользовавшийся в то время известностью. Автор подарил экземпляр своего учебника Василию Васильевичу. Каково же было его удивление, когда Соня, которой было в то время лет четырнадцать, заинтересовалась этим учебником и самостоятельно начала читать его.
Еще более Тыртов был изумлен, когда при новом посещении Круковских убедился в том, что Соня воссоздала простейшие теоремы тригонометрии. Он горячо расхвалил ее отцу, назвав девочку «новым Паскалем», и советовал генералу дать дочери возможность заниматься высшей математикой.
Хотя в России были уже открыты первые женские курсы, вопрос о высшем женском образовании еще не был решен. Поэтому Соня брала частные уроки математики у известного преподавателя Александра Страннолюбского, которого за его либеральные взгляды называли нигилистом. Страннолюбский одобрял в своей ученице желание получить широкое образование и вообще поддерживал в ней высокие общественные стремления, приобщал ее к идеям шестидесятников. Как вспоминала Ковалевская, «он удивился, как скоро я охватила и усвоила себе понятия о пределе и о производной, “точно я наперед их знала”. Я помню, он именно так и выразился. И дело, действительно, было в том, что в ту минуту, когда он объяснял мне эти понятия, мне вдруг живо припомнилось, что все это стояло на памятных мне листах Остроградского, и самое понятие о пределе показалось мне давно знакомым».
В 1860-е годы развивалось движение за открытие женских школ и университетов. Но пока их не было, некоторая часть русских женщин стала ездить за границу, в особенности в швейцарские университеты, для получения главным образом медицинского образования. Правда, семьи девушек этому, как правило, препятствовали. Среди молодежи распространилась практика заключать фиктивные браки. Молодые люди, придерживавшиеся передовых взглядов на женское образование, желая оказать женщинам помощь, вступали с ними в брак, который освобождал девушек от родительской опеки. Но затем новобрачный предоставлял девушке полную свободу, и она ехала за границу одна или вместе с ним.
Большое влияние на духовное развитие Сони оказала ее старшая сестра Анна (Анюта). Анна и ее подруга Жанна Евреинова искали для себя подходящих фиктивных мужей, которых в переписке называли «консервами». Одним из них оказался Владимир Ковалевский, занимавшийся в то время переводом и изданием научных трудов, учебников и научно-популярных книг по различным отраслям естествознания. Ковалевский дал согласие стать фиктивным мужем Анюты. Но когда он познакомился с сестрами Корвин-Круковскими, то переменил свое намерение, заявив, что согласен стать фиктивным мужем только младшей сестры, так как этим надеется принести пользу науке. Он писал брату: «Несмотря на свои 18 лет, воробышек образована великолепно, знает все языки как свой собственный, и занимается до сих пор главным образом математикой, причем проходит уже сферическую тригонометрию и интегралы — работает, как муравей, с утра до ночи и при всем этом жива, мила и очень хороша собой. Вообще, это такое счастье свалилось на меня, что трудно себе и представить».
Для Владимира Ковалевского знакомство с Софьей явилось мощным стимулом к занятиям наукой. Он забросил свою специальность — юридические науки — и обратился к естествознанию. Когда уже осенью 1869 года Владимир приехал с Соней в Гейдельберг и стал слушать лекции по физике, геологии, минералогии, это был не обычный студент, а человек, ищущий свой путь в науке. На основе учения Дарвина он исследует путь развития лошади на одном из ее предков — анхитерии. Сам Дарвин высоко ценил его исследования, ставшие опорой эволюционной теории. С Дарвином Ковалевский вел переписку в 1867 году, когда издавал его книгу «Прирученные животные». В дальнейшем Владимир продолжал переписываться с Дарвином и бывал у него не раз. Второй том «Прирученных животных» Ковалевский переводил вместе с Софьей.
Бракосочетание Владимира и Софьи состоялось 15 (27) сентября 1868 года. Для того чтобы преодолеть сопротивление отца, Соне пришлось «крупно компрометироваться» — она убежала на квартиру к жениху и заявила матери, что не поедет домой. Родителям пришлось согласиться на брак.
В 1860-е годы развивалось движение за открытие женских школ и университетов. Но пока их не было, некоторая часть русских женщин стала ездить за границу, в особенности в швейцарские университеты, для получения главным образом медицинского образования. Правда, семьи девушек этому, как правило, препятствовали. Среди молодежи распространилась практика заключать фиктивные браки. Молодые люди, придерживавшиеся передовых взглядов на женское образование, желая оказать женщинам помощь, вступали с ними в брак, который освобождал девушек от родительской опеки. Но затем новобрачный предоставлял девушке полную свободу, и она ехала за границу одна или вместе с ним.
Большое влияние на духовное развитие Сони оказала ее старшая сестра Анна (Анюта). Анна и ее подруга Жанна Евреинова искали для себя подходящих фиктивных мужей, которых в переписке называли «консервами». Одним из них оказался Владимир Ковалевский, занимавшийся в то время переводом и изданием научных трудов, учебников и научно-популярных книг по различным отраслям естествознания. Ковалевский дал согласие стать фиктивным мужем Анюты. Но когда он познакомился с сестрами Корвин-Круковскими, то переменил свое намерение, заявив, что согласен стать фиктивным мужем только младшей сестры, так как этим надеется принести пользу науке. Он писал брату: «Несмотря на свои 18 лет, воробышек образована великолепно, знает все языки как свой собственный, и занимается до сих пор главным образом математикой, причем проходит уже сферическую тригонометрию и интегралы — работает, как муравей, с утра до ночи и при всем этом жива, мила и очень хороша собой. Вообще, это такое счастье свалилось на меня, что трудно себе и представить».
Для Владимира Ковалевского знакомство с Софьей явилось мощным стимулом к занятиям наукой. Он забросил свою специальность — юридические науки — и обратился к естествознанию. Когда уже осенью 1869 года Владимир приехал с Соней в Гейдельберг и стал слушать лекции по физике, геологии, минералогии, это был не обычный студент, а человек, ищущий свой путь в науке. На основе учения Дарвина он исследует путь развития лошади на одном из ее предков — анхитерии. Сам Дарвин высоко ценил его исследования, ставшие опорой эволюционной теории. С Дарвином Ковалевский вел переписку в 1867 году, когда издавал его книгу «Прирученные животные». В дальнейшем Владимир продолжал переписываться с Дарвином и бывал у него не раз. Второй том «Прирученных животных» Ковалевский переводил вместе с Софьей.
Бракосочетание Владимира и Софьи состоялось 15 (27) сентября 1868 года. Для того чтобы преодолеть сопротивление отца, Соне пришлось «крупно компрометироваться» — она убежала на квартиру к жениху и заявила матери, что не поедет домой. Родителям пришлось согласиться на брак.
Любимая ученица Вейерштрасса
Сразу после свадьбы Ковалевские поехали в Петербург. Оба стали посещать лекции Сеченова по физиологии и Грубера по анатомии в Медико-хирургической академии. Сеченов на свой страх и риск предложил Софье посещать эти лекции и сам проводил практические занятия с Ковалевскими.
Но Ковалевские все более укреплялись в намерении отправиться за границу. Сначала они приехали в Вену, где получили разрешение слушать лекции по физике. Однако Софья решила попытать счастья в Гейдельберге, где были лучшие, чем в Вене, профессора математики.
В Гейдельберге, чтобы получить разрешение посещать лекции в университете, Соне несколько раз пришлось ходить от одного профессора к другому. Для университета допущение женщин на лекции было новым делом, и комиссия не разрешила Ковалевской посещать лекции, предоставив, однако, отдельным профессорам право допускать ее на свои занятия по их усмотрению.
Другими словами, Соня не была признана полноправным студентом. Сначала она посещала 18 лекций в неделю, потом 22, из них 16 — по математике. Известно, что она слушала Кёнигсбергера и Дюбуа-Реймона по математике, Кирхгофа по физике и Гельмгольца по физиологии; Кирхгоф и Кёнигсбергер разрешили ей посещать не только лекции, но и их семинары по физике и математике.
Ее подруга Юлия Лермонтова вспоминала, что Соня сразу обратила на себя внимание преподавателей своими необыкновенными способностями, и скоро слухи об удивительной русской студентке распространились по всему маленькому городу. Ковалевская стала любимой ученицей выдающегося математика Вейерштрасса. В 1874 году он возбудил перед Геттингенским университетом вопрос о присуждении С. В. Ковалевской степени доктора философии in absentia (т. е. заочно) и без экзаменов. В ряде писем, посланных по этому поводу профессорам Геттингенского университета, Вейерштрасс дает характеристику трех работ, представленных Ковалевской, из которых каждая, по его мнению, была достаточна для получения искомой степени. В результате Ковалевская получила степень доктора с высшей похвалой — summa cum laude. Больше всех радовался победе своей ученицы Вейерштрасс, во всяком случае, больше, чем сама Соня.
Сразу после свадьбы Ковалевские поехали в Петербург. Оба стали посещать лекции Сеченова по физиологии и Грубера по анатомии в Медико-хирургической академии. Сеченов на свой страх и риск предложил Софье посещать эти лекции и сам проводил практические занятия с Ковалевскими.
Но Ковалевские все более укреплялись в намерении отправиться за границу. Сначала они приехали в Вену, где получили разрешение слушать лекции по физике. Однако Софья решила попытать счастья в Гейдельберге, где были лучшие, чем в Вене, профессора математики.
В Гейдельберге, чтобы получить разрешение посещать лекции в университете, Соне несколько раз пришлось ходить от одного профессора к другому. Для университета допущение женщин на лекции было новым делом, и комиссия не разрешила Ковалевской посещать лекции, предоставив, однако, отдельным профессорам право допускать ее на свои занятия по их усмотрению.
Другими словами, Соня не была признана полноправным студентом. Сначала она посещала 18 лекций в неделю, потом 22, из них 16 — по математике. Известно, что она слушала Кёнигсбергера и Дюбуа-Реймона по математике, Кирхгофа по физике и Гельмгольца по физиологии; Кирхгоф и Кёнигсбергер разрешили ей посещать не только лекции, но и их семинары по физике и математике.
Ее подруга Юлия Лермонтова вспоминала, что Соня сразу обратила на себя внимание преподавателей своими необыкновенными способностями, и скоро слухи об удивительной русской студентке распространились по всему маленькому городу. Ковалевская стала любимой ученицей выдающегося математика Вейерштрасса. В 1874 году он возбудил перед Геттингенским университетом вопрос о присуждении С. В. Ковалевской степени доктора философии in absentia (т. е. заочно) и без экзаменов. В ряде писем, посланных по этому поводу профессорам Геттингенского университета, Вейерштрасс дает характеристику трех работ, представленных Ковалевской, из которых каждая, по его мнению, была достаточна для получения искомой степени. В результате Ковалевская получила степень доктора с высшей похвалой — summa cum laude. Больше всех радовался победе своей ученицы Вейерштрасс, во всяком случае, больше, чем сама Соня.
Три работы на степень доктора
Первая из работ, представленных Ковалевской на соискание степени «К теории уравнений в частных производных», содержит доказательство теоремы существования голоморфного решения системы уравнений с частными производными нормального вида. Правда, Коши еще в 1842 году дал теорему существования для линейной системы уравнений с частными производными и указал, как привести к этому случаю нелинейную систему. Однако Ковалевская, как и Вейерштрасс, не знала этих работ Коши.
Но доказательство Ковалевской оказалось проще доказательства Коши, и, по словам Пуанкаре, она дала теореме ее окончательную форму. Теперь эта теорема входит в основные курсы анализа.
Многих занимал вопрос о степени самостоятельности Софьи Ковалевской при разработке этой темы, поставленной Вейерштрассом. По этому поводу Вейерштрассе писал: «В диссертации, о которой идет речь, я не принимал другого участия, кроме того, что поставил задачу перед автором».
Вторая работа, представленная Ковалевской для присуждения степени доктора философии, относится к вопросу о форме кольца Сатурна. Это «Дополнения и замечания к исследованию Лапласа о форме кольца Сатурна». Она был посвящена следующей задаче: заполненное однородной массой кольцо, происходящее от вращения эллипса вокруг прямой, не пересекающей его, но лежащей в его плоскости и параллельной одной из его главных осей, вращается с постоянной угловой скоростью вокруг этой прямой; Поверхность кольца покрыта бесконечно тонким слоем однородной жидкости, которая притягивается кольцом и, кроме того, центральным телом, центр тяжести которого совпадает с центром кольца. Спрашивается, могут ли быть определены элементы кольца (полуоси эллипса и расстояние его центра до оси вращения) и его угловая скорость так, чтобы жидкость сохраняла положение равновесия относительно поверхности кольца.
Третьей из представленных работ была статья «О приведении одного класса абелевых интегралов третьего ранга к интегралам эллиптическим». Для этой задачи, как считается, не требовалось больших творческих способностей, но нужно было основательное знакомство с теорией абелевых функций, одной из труднейших теорий математического анализа.
Родина не принимает
Получившая блестящее математическое образование Ковалевская не могла найти применения своим знаниям у себя на родине. Женщина в России могла лишь преподавать математику в младших классах женской гимназии.
В 1875 году Софья подала заявление на имя ректора Петербургского университета с просьбой допустить ее к сдаче магистерских экзаменов. На заседании физико-математического факультета разрешение было дано, однако министр его не утвердил.
Длительное общение, совместные занятия наукой и взаимное уважение привели в конце концов к тому, что фиктивный брак Ковалевской стал реальным. И в октябре 1878 года у супругов родилась дочь. Это событие и последовавшая длительная болезнь отвлекли Софью от математических занятий.
Получившая блестящее математическое образование Ковалевская не могла найти применения своим знаниям у себя на родине. Женщина в России могла лишь преподавать математику в младших классах женской гимназии.
В 1875 году Софья подала заявление на имя ректора Петербургского университета с просьбой допустить ее к сдаче магистерских экзаменов. На заседании физико-математического факультета разрешение было дано, однако министр его не утвердил.
Длительное общение, совместные занятия наукой и взаимное уважение привели в конце концов к тому, что фиктивный брак Ковалевской стал реальным. И в октябре 1878 года у супругов родилась дочь. Это событие и последовавшая длительная болезнь отвлекли Софью от математических занятий.
В начале 1880 года в Петербурге состоялся VI съезд естествоиспытателей и врачей, на котором была и математическая секция. П. Л. Чебышев предложил Ковалевской сделать на этой секции доклад. И она охотно приняла предложение, подготовив доклад об абелевых интегралах. Доклад произвел хорошее впечатление, заслужил одобрение Чебышева, а Ковалевская вернулась к научной работе.
Весной 1880 года Софья Васильевна, рассчитывая на положительное отношение нового, либерального министра просвещения А. А. Сабурова, опять подала заявление о допуске к магистерским экзаменам и стала к ним готовиться. Однако, несмотря на поддержку профессоров А. Ю. Давидова и H. С. Тихонравова, она получила отказ. В разговоре с одним профессором Сабуров выразился так: Софья Васильевна и даже ее дочка «успеют состариться, прежде чем женщин будут допускать к университету».
Вскоре случилось несчастье с Владимиром. Он оказался практически разорен и 27 апреля 1883 года скончался, надев на лицо маску с хлороформом. В это время Ковалевская жила в Париже. Она очень тяжело восприняла известие о смерти мужа. Уединившись в своей комнате, она не принимала пищи и на пятый день лишилась сознания. Доктор, которого Софья Васильевна отстраняла, теперь смог приступить к ее лечению. На шестой день она очнулась и, взяв карандаш и бумагу, принялась за математические вычисления. Поправившись, Софья Васильевна поехала в Берлин, затем вернулась в Россию.
Еще в 1876 году Ковалевская познакомилась с гельсингфорсским профессором Миттаг-Леффлером, бывшим учеником Вейерштрасса. Он посетил ее вновь в 1880 году в Петербурге, во время съезда естествоиспытателей. Математики тесно сблизились и началась их переписка и сотрудничество. В 1881 году в своем письме к Софье Леффлер выражает надежду, что ему удастся добиться ее приглашения на кафедру математики, которой он будет заведовать во вновь открывшемся университете в Стокгольме.
Летом 1881 года Миттаг-Леффлер сообщает Софье, что с первого сентября открывается математическое отделение нового университета в Стокгольме, и выражает надежду, что Ковалевская согласится занять место доцента или профессора этой кафедры, которое, однако, на первых порах не будет оплачиваться. Ковалевская уверяет Миттаг-Леффлера, что, если ей будет предложена должность доцента, она примет ее от всего сердца. В следующем письме Миттаг-Леффлер развивает мысль о работе Ковалевской. Он говорит, что новый университет провозгласил наиболее либеральные принципы, и положение женщин в Швеции совсем другое, чем в Германии. В Упсале уже около двадцати студенток, и не надо опасаться, что у женщин отнимут права. «Швеция — свободная страна и не управляется, как Германия, министром-деспотом. Правда, неясно, может ли женщина стать профессором в старинных университетах Упсалы и Лунда, но до сих пор не появлялось такой женщины».
Весной 1880 года Софья Васильевна, рассчитывая на положительное отношение нового, либерального министра просвещения А. А. Сабурова, опять подала заявление о допуске к магистерским экзаменам и стала к ним готовиться. Однако, несмотря на поддержку профессоров А. Ю. Давидова и H. С. Тихонравова, она получила отказ. В разговоре с одним профессором Сабуров выразился так: Софья Васильевна и даже ее дочка «успеют состариться, прежде чем женщин будут допускать к университету».
Вскоре случилось несчастье с Владимиром. Он оказался практически разорен и 27 апреля 1883 года скончался, надев на лицо маску с хлороформом. В это время Ковалевская жила в Париже. Она очень тяжело восприняла известие о смерти мужа. Уединившись в своей комнате, она не принимала пищи и на пятый день лишилась сознания. Доктор, которого Софья Васильевна отстраняла, теперь смог приступить к ее лечению. На шестой день она очнулась и, взяв карандаш и бумагу, принялась за математические вычисления. Поправившись, Софья Васильевна поехала в Берлин, затем вернулась в Россию.
Еще в 1876 году Ковалевская познакомилась с гельсингфорсским профессором Миттаг-Леффлером, бывшим учеником Вейерштрасса. Он посетил ее вновь в 1880 году в Петербурге, во время съезда естествоиспытателей. Математики тесно сблизились и началась их переписка и сотрудничество. В 1881 году в своем письме к Софье Леффлер выражает надежду, что ему удастся добиться ее приглашения на кафедру математики, которой он будет заведовать во вновь открывшемся университете в Стокгольме.
Летом 1881 года Миттаг-Леффлер сообщает Софье, что с первого сентября открывается математическое отделение нового университета в Стокгольме, и выражает надежду, что Ковалевская согласится занять место доцента или профессора этой кафедры, которое, однако, на первых порах не будет оплачиваться. Ковалевская уверяет Миттаг-Леффлера, что, если ей будет предложена должность доцента, она примет ее от всего сердца. В следующем письме Миттаг-Леффлер развивает мысль о работе Ковалевской. Он говорит, что новый университет провозгласил наиболее либеральные принципы, и положение женщин в Швеции совсем другое, чем в Германии. В Упсале уже около двадцати студенток, и не надо опасаться, что у женщин отнимут права. «Швеция — свободная страна и не управляется, как Германия, министром-деспотом. Правда, неясно, может ли женщина стать профессором в старинных университетах Упсалы и Лунда, но до сих пор не появлялось такой женщины».
Из письма Ковалевской Миттаг-Леффлеру от 28 августа 1883 года (из России) мы узнаем, что она заканчивает одну из работ, которыми была занята два года: задачу о преломлении света в кристаллах. Теперь она готова приехать в Стокгольм, чтобы начать чтение специального курса (privatissimum), т. е. необязательного для студентов. Она очень волнуется, благодарит Миттаг-Леффлера и Стокгольмскую высшую школу.
Восемнадцатого ноября 1883 года Софья приехала из Петербурга в Стокгольм.
Приезд Ковалевской вызвал большой интерес в шведском обществе, и газеты много писали по поводу этого события. В одной демократической газете говорилось: «Сегодня нам предстоит сообщить не о приезде какого-нибудь пошлого принца крови или тому подобного, но ничего не значащего лица. Нет, принцесса науки, г-жа Ковалевская, почтила наш город своим посещением и будет первым приват-доцентом-женщиной во всей Швеции».
Первая женщина-профессор
После того как Ковалевская прочитала с большим успехом свой первый специальный курс математики (по уравнениям с частными производными), положение ее упрочилось, и она была назначена профессором Стокгольмского университета на пять лет. В нем Софья Васильевна прочла двенадцать курсов: по теории уравнений с частными производными, об алгебраических, абелевых и эллиптических функциях по Вейерштрассу; по теории движения твердого тела; о кривых, определяемых дифференциальными уравнениями, по Пуанкаре; по приложению анализа к теории чисел и др.
Восемнадцатого ноября 1883 года Софья приехала из Петербурга в Стокгольм.
Приезд Ковалевской вызвал большой интерес в шведском обществе, и газеты много писали по поводу этого события. В одной демократической газете говорилось: «Сегодня нам предстоит сообщить не о приезде какого-нибудь пошлого принца крови или тому подобного, но ничего не значащего лица. Нет, принцесса науки, г-жа Ковалевская, почтила наш город своим посещением и будет первым приват-доцентом-женщиной во всей Швеции».
Первая женщина-профессор
После того как Ковалевская прочитала с большим успехом свой первый специальный курс математики (по уравнениям с частными производными), положение ее упрочилось, и она была назначена профессором Стокгольмского университета на пять лет. В нем Софья Васильевна прочла двенадцать курсов: по теории уравнений с частными производными, об алгебраических, абелевых и эллиптических функциях по Вейерштрассу; по теории движения твердого тела; о кривых, определяемых дифференциальными уравнениями, по Пуанкаре; по приложению анализа к теории чисел и др.
Летом 1885 года умер профессор механики в Высшей школе Хольмгрен. Миттаг-Леффлер предложил место Ковалевской, и правление Высшей школы согласилось.
Летом 1886 года Ковалевская посетила Париж, где рассказала о своих результатах исследования задачи о вращении французским математикам, и эти результаты они сочли очень значительными. Бертран объявил ей, что скоро предстоит собрание Парижской академии наук, на котором должны рассматриваться задачи, выдвигаемые на премии. Для большой академической премии на 1888 год он решил предложить проблему вращения.
И 1888 год Ковалевская посвятила приведению своего решения задачи о вращении к такому виду, чтобы его можно было представить на конкурс. Летом Ковалевская трудится над завершением работы, в конце лета отсылает ее на конкурс, в декабре получает извещение от Парижской академии наук о присуждении высокой награды и, наконец, 24 декабря получает премию на торжественном заседании академии. Ввиду особых достоинств работы Ковалевской Парижская академия наук повысила премию с 3000 до 5000 франков. А в 1889 году Ковалевской была присуждена премия Шведской академии наук за дополнительные исследования о вращении твердого тела.
Родина снова не принимает
Двоюродный брат Ковалевской саратовский губернатор генерал-лейтенант А. И. Косич встретился с ней в Париже и, с согласия Софьи, написал письмо президенту Петербургской академии наук великому князю Константину с просьбой «возвратить С. В. Ковалевскую России и русской науке» в качестве академика. Косич напомнил изречение Наполеона, что «всякое правительство должно больше дорожить приобретением известного математика, художника и вообще выдающегося своими достоинствами человека, к какой бы национальности он ни принадлежал, чем приобретением самого богатого и цветущего города». Но на ходатайство Косича последовал отрицательный ответ, подписанный непременным секретарем Академии К. С. Веселовским: «Так как доступ на кафедры в наших университетах совсем закрыт для женщин, каковы бы ни были их способности и познания, то для г-жи Ковалевской в нашем отечестве нет места, столь же почетного и хорошо оплачиваемого, как то, которое она занимает в Стокгольме. Место преподавателя математики на Высших женских курсах гораздо ниже университетской кафедры; в других же наших учебных заведениях, где женщины могут быть учителями, преподавание математики ограничивается одними элементарными частями».
Но русское общество возмущалось тем, что царское правительство не допускает к работе на родине всемирно прославленную русскую женщину. Вот почему математики, академики Чебышев, Имшенецкий и Буняковский, решили добиться академических почестей для Ковалевской в другой форме. Дело в том, что в Академии наук существовало почетное звание члена-корреспондента, которое давалось российским иногородним и иностранным ученым. Воспользовавшись этим, группа академиков предложила избрать доктора математики, профессора Стокгольмского университета Софью Васильевну Ковалевскую членом-корреспондентом. И на Общем собрании Академии наук 2 декабря 1889 году она была избрана членом-корреспондентом.
Но когда Ковалевская захотела присутствовать в качестве члена-корреспондента на заседании академии, ей было отказано, поскольку это было «не в обычаях». Большего оскорбления в России ей нанести не могли.
В конце января 1891 года Софья, возвращаясь в Швецию, сильно простудилась и приехала в Стокгольм больная. На следующий день ей стало совсем плохо, а 10 февраля 1891 года она скончалась.
Летом 1886 года Ковалевская посетила Париж, где рассказала о своих результатах исследования задачи о вращении французским математикам, и эти результаты они сочли очень значительными. Бертран объявил ей, что скоро предстоит собрание Парижской академии наук, на котором должны рассматриваться задачи, выдвигаемые на премии. Для большой академической премии на 1888 год он решил предложить проблему вращения.
И 1888 год Ковалевская посвятила приведению своего решения задачи о вращении к такому виду, чтобы его можно было представить на конкурс. Летом Ковалевская трудится над завершением работы, в конце лета отсылает ее на конкурс, в декабре получает извещение от Парижской академии наук о присуждении высокой награды и, наконец, 24 декабря получает премию на торжественном заседании академии. Ввиду особых достоинств работы Ковалевской Парижская академия наук повысила премию с 3000 до 5000 франков. А в 1889 году Ковалевской была присуждена премия Шведской академии наук за дополнительные исследования о вращении твердого тела.
Родина снова не принимает
Двоюродный брат Ковалевской саратовский губернатор генерал-лейтенант А. И. Косич встретился с ней в Париже и, с согласия Софьи, написал письмо президенту Петербургской академии наук великому князю Константину с просьбой «возвратить С. В. Ковалевскую России и русской науке» в качестве академика. Косич напомнил изречение Наполеона, что «всякое правительство должно больше дорожить приобретением известного математика, художника и вообще выдающегося своими достоинствами человека, к какой бы национальности он ни принадлежал, чем приобретением самого богатого и цветущего города». Но на ходатайство Косича последовал отрицательный ответ, подписанный непременным секретарем Академии К. С. Веселовским: «Так как доступ на кафедры в наших университетах совсем закрыт для женщин, каковы бы ни были их способности и познания, то для г-жи Ковалевской в нашем отечестве нет места, столь же почетного и хорошо оплачиваемого, как то, которое она занимает в Стокгольме. Место преподавателя математики на Высших женских курсах гораздо ниже университетской кафедры; в других же наших учебных заведениях, где женщины могут быть учителями, преподавание математики ограничивается одними элементарными частями».
Но русское общество возмущалось тем, что царское правительство не допускает к работе на родине всемирно прославленную русскую женщину. Вот почему математики, академики Чебышев, Имшенецкий и Буняковский, решили добиться академических почестей для Ковалевской в другой форме. Дело в том, что в Академии наук существовало почетное звание члена-корреспондента, которое давалось российским иногородним и иностранным ученым. Воспользовавшись этим, группа академиков предложила избрать доктора математики, профессора Стокгольмского университета Софью Васильевну Ковалевскую членом-корреспондентом. И на Общем собрании Академии наук 2 декабря 1889 году она была избрана членом-корреспондентом.
Но когда Ковалевская захотела присутствовать в качестве члена-корреспондента на заседании академии, ей было отказано, поскольку это было «не в обычаях». Большего оскорбления в России ей нанести не могли.
В конце января 1891 года Софья, возвращаясь в Швецию, сильно простудилась и приехала в Стокгольм больная. На следующий день ей стало совсем плохо, а 10 февраля 1891 года она скончалась.
Ковалевская-писатель
Кроме математики Ковалевскую с детства привлекало литературное творчество. Литературный талант Ковалевской высоко оценивался при ее жизни, ее литературная деятельность находит широкое признание и в настоящее время.
Сама Ковалевская писала об этом своем увлечении: «Я понимаю, что вас так удивляет, что я могу заниматься зараз и литературой, и математикой. Многие, которым никогда не представлялось случая более узнать математику, смешивают ее с арифметикою и считают ее наукой сухой. В сущности же это наука, требующая наиболее фантазии, и один из первых математиков нашего столетия говорит совершенно верно, что нельзя быть математиком, не будучи в то же время и поэтом в душе. …Мне кажется, что поэт должен только видеть то, чего не видят другие, видеть глубже других. И это же должен и математик».
Ковалевская с детства верила: все поступки и действия людей предопределены, однако в определенные моменты делать судьбоносный выбор приходится каждому человеку. Именно эти мысли легли в основу романа «Борьба за счастье. Две параллельные драмы». Софья Ковалевская написала его в соавторстве со своей подругой — шведской писательницей Анной Шарлоттой Лефлер-Эдгрен.
Роман Ковалевской «Нигилистка» был запрещен в царской России. Он был напечатан уже в советское время, в 1928 году. В этом произведении излагается история девушки, стремление которой принести пользу народу участием в деятельности революционных кружков привело к тому, что она вышла замуж за совершенно незнакомого ей человека, осужденного революционера, чтобы облегчить его тяжелую участь. Прототипом героини романа была Вера Сергеевна Гончарова, племянница жены Пушкина H. Н. Гончаровой. Она обращалась к Софье Васильевне, у которой был контакт с революционерами, с просьбой ввести ее в революционные кружки.
В 1889 году в Швеции вышла еще одна повесть Софьи Ковалевской ― «Воспоминания детства», которая признана, пожалуй, самой яркой ее книгой. В ней Ковалевская рассказывала о своем детстве, жизни в родительском доме, о быте и нравах дворянской семьи.
А в письме к М. В. Мендельсон-Залеской от 7 октября 1890 года Ковалевская сообщает, что пишет повесть о Чернышевском, которую она не успела закончить.
Некоторые свои произведения она писала на шведском языке, как например, повесть «Vae victis» и роман «Семья Воронцовых». Произведения Ковалевской появлялись в столичных журналах «Вестник Европы», «Русская мысль» и «Северный вестник» и выходили отдельными книгами.
На основе материалов книг: П. Я. Кочина. «Софья Васильевна Ковалевская. 1850 — 1891»; Е. Ф. Литвинова «Софья Ковалевская. Женщина-математик. Ее жизнь и ученая деятельность»
Источник: https://stimul.online
Источник: https://stimul.online